КВИР - Август

Август

Он прислал мне только одну фотографию: средних лет, высокий, в рабочей спецовке. Прямо-таки кадр из порнофильма по теме "униформа". Хоть у меня и нет такого фетиша, я сразу понял, что мы встретимся.

Как это часто бывает, ещё не видясь, за пару дней мы узнали друг о друге всё: от любимого блюда до возраста потери девственности. Переписывались по телефону, но, упаси боже, не с помощью смс или мессенджеров. Строчили друг другу в Контакте через липовые аккаунты. У обоих - жёны, которые, конечно же, ни о чём не догадываются, а ещё - работа, где иногда можно уединиться с самим собой в туалете, если вдруг станет невмоготу. Оказалось, что мы живём на разных концах города и от меня до него - как от Марса до Луны. Не слишком рассчитывая на скорую встречу, я предложил ему пересечься прямо в понедельник, перед работой, чтобы "отстреляться" в самом начале недели.
"Отстреляться - это я люблю, - пишет. - Люблю, когда далеко летит..."
Списались мы по теме онанизма, и тут выяснилось: а) он никогда не встречался с парнем в реале и до сих пор считал себя гетеро; б) у меня никогда не было партнёров старше тридцати. Так что мы оба друг для друга были новинкой, от которой так не хотелось отказываться!
"Люблю брутальных", - пишу.
"А мне нравятся смугленькие", - отвечает он.
И так целый день: утром, вечером, на работе. Трусы у меня были почти постоянно мокрые от смазки, а эрекцию уже даже не хотелось скрывать. Места у нас, конечно же, не было. Слово "экстрим" крутилось у меня в голове с самого начала, и я вспомнил: как-то в юности бегал в дачный массив за железнодорожными путями. Это самая окраина города. От кольца, где разворачивается маршрутка, идти минут десять вдоль полотна, и вот там, у белого бетонного забора, растут густые кусты.
"Может, первый раз лучше в каком-то нормальном месте?"
Но в понедельник рано утром мы таки встретились на пыльном маршруточном кольце, где когда-то стояли ларьки, а теперь заехала строительная техника и уже начали сносить ближние дачи, чтобы расчистить место под новый микрорайон.
- Не хочешь квартиру снять на час? - он чиркает зажигалкой и закуривает.
- Никогда этим не занимался. А ты?
Он мотает головой и затягивается.
- А нас тут не застукают?
Несколько секунд мы идём молча, потом он спрашивает что-то про гостиницу с почасовой оплатой.
- Так там же паспорт нужен!
Он кивает и выпускает дым. Мы сворачиваем на узкую, обрамлённую крапивой, тропинку, которая выводит к путям. Этот запах мазута - не мазута, топки - не топки - пропитывающий всё полотно дороги, вместе со столбами и вихрами вымахавшей за лето травы... Кажется, он с самого детства подбивает на какие-то приключения, и у меня такое чувство, будто сейчас я, как и лет пятнадцать назад, вскочу на подножку еле ползущей четырёхвагонной электрички и прокачусь до ближайшей станции, чтобы перед перроном спрыгнуть и шмыгнуть обратно в кусты...
Он смотрит по сторонам так, будто никогда не оказывался в таких местах, и, наверное, думает, что я хочу его грабануть, но вида почти не показывает.
- Тут нет никого, - говорю я с видом экскурсовода. - В детстве я иногда бегал сюда дрочить.
- Один?
- Один. Как-то стрёмно было кому-то предложить. Я же стеснительный...
- Я вижу...
Он улыбается, и у него появляется ямочка на левой щеке, и это так не вяжется с его общей брутальностью: короткостриженный ёжик, спортивная куртка, чёрные джинсы, кеды... Когда мы добираемся до места, он хмуро озирается вокруг, а потом достаёт из-за пазухи газету и разворачивает, чтобы постелить на низкий-пренизкий приступок забора.
- Ну, давай сядем, что ли? - шепчу я, отодвигая от себя настырную ветку.
- Давай.
Ну, вот вам сцена: два женатых мужика, одному чуть-чуть, другому - хорошо за тридцать - как два вора забрались в какую-то задницу, чтобы получить удовольствие...
Опустившись рядом с ним, я кладу руку ему на ширинку. "У него 15, - крутится в голове. - Он мне сам же фотку присылал, когда я в метро ехал, так что пришлось прикрываться". И после этого нащупываю его губы. Слегка колющаяся щетина. Запах и вкус крепкой сигареты. За всё это я цепляюсь, как за проходящую электричку, - крепче и крепче... Он не сопротивляется, и, целуя эти тёплые мужские губы, я слышу, как вокруг, словно бесчисленная рота, стрекочут кузнечики.
- Август... - говорит он, оторвавшись от меня и не открывая глаз.
- Время какое-то... остановившееся.
С той стороны, откуда начинается разрастаться будущая стройка, что-то грохает и слышится звон разбитого стекла. Наверное, очередную хибару сносят...
- В августе клёв самый хороший, - шепчет он, прищурившись. - Я в детстве вот таких карасей вылавливал в деревне... - он делает пальцами жест, который можно расценить как неприличный. - Вот тут, чуть ниже по течению, ближе к Чебоксарам... А потом жарить их - я же писал тебе, что люблю жареную рыбу?
- А я никогда даже удочки в руках не держал...
- Зато член держал...
Мы смеёмся почти громко, и у него снова "вспыхивает" ямочка на левой щеке, а затем с головой погружаемся в онанизм. Кажется, что я снова - мальчик, у которого всё впереди и который ещё не знает, как ему почти всю жизнь придётся прятаться, делать вид, выдавать себя не за того, кто есть на самом деле...
- А жену ты любишь? - спрашивает он, одной рукой держа сигарету, а другой поглаживая мокрую от смазки головку моего члена.
- Люблю. Она мне детей родила.
- Сколько у вас?
- Двое. А у вас есть?
Он мотает головой и затягивается.
- И не собираетесь?
- Давай не будем об этом, ладно?
После этого мы молчим долго и дрочим, дрочим, дрочим.
"Прости, если задел!" - хочу я сказать, но почему-то не говорю. А потом он говорит сам:
- Я не могу иметь детей. Жена не особо хочет. Так и живём, в однокомнатной квартире.
Где-то рядом всё рушат и рушат чью-то дачу, звон разбивающегося стекла сменяет треск падающего дерева.
- Теперь у тебя в жизни, видимо, будет что-то новое.
- Видимо... - соглашается он.
Мы кончаем одновременно, окропляя забор и постанывая, но негромко, чтобы не дай бог нас не услышал какой-нибудь прохожий, случайно забредший в эту крапивно-бетонную глухомань. Кузнечики стрекочут и стрекочут. Издалека, из-за поворота, раздаётся сначала шуршание, а потом свист электрички. Не так давно пустили новую, но едет она всё так же медленно и печально, как в моём детстве. И перестук колёс всё тот же: ды-дынь, ды-дынь.

Иллюстрация Michail Tsakountis

25 МАЯ 2016 КАРИМ ДАЛАМАНОВ

Ссылка:

Смотрите также